Я родился в городе Гомель, недалеко от границы с Украиной и Россией. Раньше родной город казался мне небольшим и скучным. Однако после перезда в Германию я понял, что Гомель сопоставим по размеру с Ганновером или Нюрнбергом, и является достаточно большим по европейским меркам городом. Я вырос в частном доме на окраине Гомеля. Ходил в самую обычную школу, и мог бы наверняка повторить судьбу большинства своих одноклассников (завод или криминал), но меня спасло… моё увлечение историей. Я сам не заметил того, как история вошла в мою жизнь. Начиная с пятого класса, я стал занимать призовые места на областных, а чуть позже и на республиканских олимпиадах.
Участие в олимпиадах по истории подарило мне очень многое – поступление в самый престижный университет Беларуси без экзаменов, поездки в Полоцк и Гродно (там проходили заключительные этапы олимпиад), ценные призы: планшет, телефон от администрации школы и премии от администрации района. А ещё олимпиады здорово расширили кругозор, углубили интерес к истории, познакомили с очень интересными людьми, с некоторыми я общаюсь до сих пор. Конечно, учебные соревнования не были моим единственным увлечением, на это уходило не очень много времени. Кроме того, я увлекался велосипедными прогулками на длинные расстояния (например, проехал до Речицы туда и обратно). Летом собирал и продавал ягоды, любил рыбачить, иногда играл в компьютерные игры. Но именно олимпиады привели меня к очень важному этапу моей жизни – поступлению в университет.
Я приехал в Минск – это было очень важный момент в моей судьбе. В школьные годы у меня было желание стать психологом, чтобы помогать людям. Но я понимал, что единственный путь попасть в Минск – это поступить на истфак БГУ. Я влюбился в Минск как юноша, который никогда не видел свою возлюбленную и общавшийся с ней по переписке. Я был опьянен Минском. Даже не знаю, почему. Минск – это город, где я всегда чувствую себя комфортно.
Моё желание становится реальностью
В начале учёбы в университете меня преследовало ощущение того, что я поступил не туда. Ожидания не совпали с реальностью. Занятия казались довольно скучными. Мы изучали ранние периоды истории, которые мне не были интересны. Постоянный акцент на чтении бесконечной литературы меня сильно расстраивал и вызывал желание забрать документы и поступить на специальность «Психология». Но я мужественно преодолевал себя: прилежно посещал лекции и семинары. Возможно, просто было необходимо время на адаптацию. Сейчас я уверенно скажу, что горжусь собой и вспоминаю этот период с осторожной теплотой в сердце.
На третьем курсе ситуация изменилась. Либо я просто смирился, либо просто стало интересно учиться. Скорее и то, и другое. Я рассматривал учёбу скорее с точки зрения социального лифта: новые контакты, расширение кругозора. Когда подошло время выбирать карьеру, я даже не успел осознать, что за меня моё будущее место работы уже выбрано – школа или музей. Перспектива будущей работы в школе меня совсем не привлекала, впрочем, как и многих моих однокурсников. Хорошо помню, как на первом курсе на вопрос: «Хотите ли вы работать в школе?», положительно ответили только 5 человек из 60, хотя на последнем четвёртом курсе найти работу учителя в минской школе было счастьем. Я не знаю, о чём оставшиеся 55 человек (в том числе, и я думали). Возможно, мысленно видели себя в здании недалеко от истфака – Администрации президента или в посольствах Германии и США. У меня такие мысли иногда возникали. Ещё меня привлекала журналистская деятельность (пробовал писать статьи), да и мысли о психологии похоронить окончательно не получалось.
Я старался быть активным студентом – стремился получить столько опыта, насколько это было возможно, как волонтёрского, так и общежитейского. Что-то реализовать не удавалось. Хотелось, как следует подтянуть свой английский и съездить по обмену в Европу.
На последних курсах я получал реальное удовольствие от обучения на истфаке. На четвёртом курсе я много работал (например, в ресторане, а летом собирал ягоды). После окончания университета стал работать в филиале Национального художественного музея – достойное место (не школа же). Для того, чтобы туда попасть, нужно было пройти три этапа отбора. Я хотел поступить в магистратуру (ради общежития) - и я это сделал. Помню, что я узнал о том, что поступил в магистратуру, прямо в лесу – необычно, да?
Мой 2020 год в Гомеле и Минске
Конечно, как и многие студенты истфака, я интересовался политикой, но я не мог представить своего активного участия в политике, как и того, что в Беларуси начнутся настолько турбулентные события. До 2020 года я просто ходил смотреть на акции протеста. В 2020 году у меня возникло сильное желание изменить ситуацию в стране. Осознание того, что я такой не один, привело меня к этой мысли. Самое главное, я понял, что это реально сделать.
Летом 2020 года я находился в Гомеле, поэтому мои первые выходы на акции в поддержку новых политиков произошли именно там. Изначально я поддерживал Виктора Бабарико (к слову, в университетские годы мне удалось быть на мероприятии, которое он лично вел), потом – Светлану Тихановскую. Я ощущал то, что многие люди хотят сделать так, чтобы наша страна жила лучше. Я чётко представлял и понимал, что это возможно. Энергия этого ощущения вывела меня на акции протеста в Гомеле, а затем в Минске.
Я считаю себя пассионарной личностью и часто не могу объяснить свои эмоциональные поступки. Хорошо помню, как после официального сообщения о том, что у Лукашенко 80%, долго не думая, я сразу же направился в центр города, чтобы присоединиться к акции протеста. Это было событие, которое перевернуло мой мир. Я нервничал, боялся того, что меня задержат. Чувствовал, что я пересек линию между «хорошим мальчиком» и романтиком, который готов переступить через свой страх. Я видел, как на акции протеста четыре «милиционера» тащили по брусчатке человека, а люди между собой говорили, что его убили… Это меня очень сильно разозлило и укрепило мысли о том, что нужно сделать так, чтобы власть в Беларуси поменялась. Очень надеялся, что ситуация в стране изменится. Каких-то особых ожиданий у меня не было, была просто вера. Я ходил почти на каждую акцию протеста и уже точно понимал, что Беларусь не будет прежней. Во второй половине августа у меня возникло чувство, что вот-вот и власть или уйдёт сама, или будут какие-то переговоры. А ощущение постсоветской безнадеги будет уходить в прошлое.
Я не жалею ни о чём в своей жизни. И о своём участии в акциях протеста я точно не жалею. Считаю, что всё делал абсолютно правильно. Даже сейчас я бы не стал участвовать в вооруженном протесте, так как считаю, что беларусы сделали всё, что могли, и даже больше. То, что европейцы знают о событиях 2020 года в Беларуси – это заслуга людей, которые вышли на акции протеста.
Меня очень вдохновляли беларусы. Столько красивых, смелых, романтичных, достойных людей я увидел на протестных улицах. Я просто вглядывался в лица и не мог оторваться. Я смог влюбиться в свой народ, это очень приятное и необычное ощущение. Оно и сейчас остаётся. Это не похоже на эффект от всплеска адреналина и гормонов. Кстати, про адреналин. Я стал практически зависимым от этого ощущения: когда убегаешь от «милиции», тебе хочется повторять это снова.
Осенью 2020 года я поступил в магистратуру и работал в музее в Минске. Жил в комфортном общежитии. Ещё я подрабатывал сторожем в костёле, о чем я до сих пор думаю с трепетом. Вспоминаю сейчас об этом времени и хочу в него вернуться.
Каждые выходные ходил на акции протеста. Хорошо помню, как на акции протеста 1 сентября прямо возле музея, где я работал, встретил девушку, которая мне понравилась. Мы вместе держались в «сцепке», но ОМОН заставил нас разбежаться в разные стороны. Каждые выходные ощущалось всё больше опасности, но я не мог не выходить, потому что чувствовал невероятную силу внутри себя и внутри тех людей, которые выходили.
Моя любовь к Минску становилась все сильней. Я выходил на акции протеста до середины октября 2020 года, когда и был впервые задержан. В тот раз достаточно легко отделался: всего ночь в Жодино и 5 базовых величин штрафа. Но после этого своё недовольство тем, что происходит в стране, а именно захватом власти, я стал выражать по-другому: стал студенческим активистом, чтобы помогать студентам отстаивать свои права. Я общался со студентами, магистрантами, писал посты, делал то, что мог. Даже музей, где я работал, был импровизированным штабом моей организации. Я влюблялся, знакомился, работал, учился… Любил, жил… Что из того времени я бы вернул? Конечно, понимание того, что всё может измениться в любую секунду.
Череда арестов и жизнь в ожидании больших проблем
В то время я жил жизнью студента, сотрудника музея, верующего, студенческого активиста. Это продолжалось до марта 2022 года, когда ко мне в комнату ворвались сотрудники ГУБОПиКа и увезли в „Московское РУВД“. Это сейчас я понимаю, что, если бы я более внимательно следил за информационной гигиеной, меня бы не задержали или задержали бы на несколько дней позже (на несколько дней позже задержали моих друзей, с которыми я должен был встретиться). Это кардинально изменило мою жизнь. Я провёл за решёткой 15 суток. Это было нелёгкое испытание, но солидарность моих коллег позволила мне перенести заключение довольно легко. Я познакомился с огромным количеством интересных людей, с некоторыми из которых я общаюсь до сих пор.
После ареста меня уволили с работы, где я должен был проходить распределение. Я попал «в разработку» спецслужб. Но я выстоял, справился, конечно, не без труда и не без поддержки друзей и коллег. Я стал немного жестче, но в целом я всё же оставался такой же романтичной натурой, влюбленной в свой народ и верящей в то, что изменения неизбежны. Я очень благодарен этим событиям за то, что они, словно течение реки перед дельтой Амазонки, направили меня туда, где я оказался.
В 2021 году каждый месяц у меня, как и у многих людей, возникало стойкое ощущение «закручивания гаек»: пространства для жизни становилось всё меньше. Желание изменений и гордость за свой народ разбавлялись страхом и болью за тех людей, кого не только арестовали, но ещё и унизили, тех людей, у кого отобрали будущее.
Атмосфера на истфаке становилась всё хуже. Администрация всё яснее давала понять, что факультет – это часть системы. Я не смог защитить магистерскую из-за невыполнения формальных требований, которые были разработаны специально для меня. Но и об этом я не жалею, хотя это было очень неприятно и больно. На первом курсе я бы таких унижений не пережил.
В августе 2021 года я снова попал за решетку – и тоже на 15 суток. Так получилось, что я приехал на свой арест на такси. Смешно, да? В камере я переболел ковидом. Я всё время сравнивал камеру с концлагерем. После освобождения у меня появились серьёзные мысли об отъезде. Я понимал, что лучше не станет, что шансов избежать уголовной статьи становится всё меньше.
Мне было очень обидно за мою страну, но я все равно ей бесконечно горжусь. Я до сих пор чувствую атмосферу Минска. Я обожаю свой образ жизни в этом городе. Когда мысленно переношусь в Минск, я ощущаю себя своим, близким, родным. И тогда меня это очень серьёзно поддерживало. Мне помогли найти другое место для распределения. Я продолжал сторожить костёл. Я нашёл свою любовь в человеческом воплощении.
Вынужденная миграция и мысли о Беларуси
Это могло бы продолжаться и дальше, но зимой 2022 года моя жизнь стала просто невыносимой из-за давления спецслужб. Я вынужден был со слезами на глазах расстаться со своими близкими, коллегами и со своими денежными накоплениями. Пришлось сменить достаточно стабильный образ жизни на образ жизни настоящего кочевника-эмигранта. За полтора года я успел пожить в Грузии, Литве, Германии, посетить Швейцарию и Армению. Когда мне пришлось очень серьёзно изменить свою жизнь, эмоциональное состояние стало расшатываться. Эмиграция оказалась более тяжелым испытанием, чем репрессии. Вынужденная эмиграция посеяла во мне чувство неуверенности в завтрашнем дне. Мне начало казаться, что я вечно не успеваю. В Германии моя жизнь стала ещё более стрессовой. Я с горечью осознал, что английского языка мало. Фрустрация затмевала многое. Жизнь превратилась в режим выживания. Я понимал, что моя жизнь в Минске тоже была в режиме выживания. Мир и тогда был жестоким, но я этого не осознавал, был немного наивным.
Мой эмигрантский опыт очень разнообразен. В Батуми я ожидал визу и работал с текстами для команды российского политика. В Литве я работал и на стройке, и на доставке, и редактировал тексты. В Германии я прохожу обучение в магистратуре (судьба-злодейка), и несмотря на то, что откровенно мне тяжело, я хочу здесь остаться. Я изучаю немецкий, уже подтянул английский, завёл себе немецких друзей, поездил по многим городам Германии. Я доволен. Хочу уйти в новую для себя сферу – водить экскурсии по Германии. Это меня связывает с моим прошлым, с моим обучением на истфаке, мне нравится это делать. В будущем, в свободной Беларуси я бы хотел водить экскурсии для иностранцев, потому что я знаю, что иностранцы любят путешествовать, поэтому Беларусь многие с удовольствием бы посетили. Понимаю, что войти в эту профессию реально, мне не хочется ставить цели, которые я не могу достичь. Я нашел свое дело, и это, наверно, одно из самых важных достижений этого периода. Для этого я развиваю немецкий, постоянно учусь, смотрю примеры хороших экскурсий, езжу по другим городам. И мне это нравится.
При этом моё беларусское самосознание только крепнет. В тех странах, где я жил и живу, часто встречаю беларусов, я горжусь ими, для меня большое удовольствие общаться с этими людьми. Конечно, я скучаю по Беларуси, по Минску, по родным. Мне очень больно от того, что происходит сейчас с Беларусью. И ещё больнее осознавать то, что пока я занят фактически выживанием в Европе, возможностей помочь моей стране не так много. Да, я всё так же состою в той же организации, и мы запустили проект по помощи репрессированным студентам. Я тоже стараюсь активно участвовать в нем. Но делать это очень тяжело из-за большой нагрузки. Точно знаю, что Беларусь будет демократической, что в Беларуси можно будет свободно выражать своё мнение. Думаю о том, когда в Беларуси будет свобода, иностранцы смогут легко приезжать в Беларусь, как и беларусы из Беларуси. Это моя мечта, и я молюсь об этом. Как это сделать? Я не знаю, это мало кто знает. Конечно, сейчас нет такого ощущения, которое было три года назад, когда в воздухе витал дух перемен.
К боли от того, что я мало что могу сделать для своей страны, добавилась боль от того, что многие бытовые вопросы решаются гораздо сложнее, чем на Родине (например, стрижка или поход в аптеку – это настоящий стресс для меня). Но я стойко буду переносить все тяготы и невзгоды жизни в эмиграции. Я точно знаю, что это – необходимый этап моей жизни. Надеюсь, что смогу вернуться в демократическую Беларусь, не потому что мне не нравится жить в Европе (мне нравится), а потому что это – любовь. Куда же без нее? Без любви в ваше время жить сложно. Мне нравится моя жизнь сейчас, просто нужно время для преодоления новых трудностей, это называется взросление. Я стал более взрослым. Мне скоро 25 лет. Я абсолютно ни о чем не жалею.
Вместо эпилога
Это эссе я написал очень легко. Чувствую острую потребность в том, чтобы рассказать о том времени. Давать интервью, общаться с людьми приносит мне удовольствие, хотя сейчас я едва ли бы мог повторить то, что было сделано. Определенно из того времени мне не хватает жизненного ритма. Без него моя история не кажется мне яркой и интересной. Воспоминания важны для меня, чтобы взглянуть на себя ещё раз, вспомнить это одновременно ужасное и прекрасное время. Когда я писал, волновался, что мне не хватит места. Теперь понимаю, что хватит. Нам всем хватит места там, где мы нужны. Я смог почувствовать свое место в жизни. Для Беларуси в моём мире было, есть и всегда будет много места.